“Мы вступаем в новую холодную войну, которая может ознаменовать наш выход из истории”

“Пандемия раскрывает глубокие изменения в международной системе, которые страны Запада зачастую склонны игнорировать. Только политика силы и реалистичное видение глобальных вызовов позволят Европе избежать стратегической маргинализации”, – пишет Пьер-Анри д’Аржансон, высокопоставленный чиновник, бывший лектор по международным вопросам в Институте политических исследований, в Le Figaro.

“(…) Во время кризиса произошли три совершенно поразительные вещи. Во-первых, сразу после оповещений об опасной обстановке все вернулись домой, в свою страну. В одночасье туристы перешли от статуса счастливых кочующих путешественников к статусу нежелательных иностранцев, иногда подвергающихся враждебному отношению со стороны местного населения. Успешная глобализация только что сбросила маску. Граждане мира куда-то испарились. Туристы, студенты, бизнесмены стали, среди прочего, теми, кем они были всегда: иностранцами. Конечно, когда кризис закончится, товарооборот и передвижения людей возобновят свой обычный ход, но мы, европейцы, которым предписывали все больше “открываться”, больше не будем верить в основополагающую глобалистскую истину, утверждающую, что любойчеловек находится у себя дома где бы он ни был”, – отмечает автор статьи.

“Второй поразительный факт – это отсутствие международной солидарности в условиях кризиса. Вирус в наши дни, как и в прошлом, не признали общим врагом человечества. Каждое государство стало осуществлять свою собственную стратегию, не координируя свои действия с другими, не обращаясь к региональным организациям и не переставая заявлять о своих геополитических амбициях. Когда предоставлялась какая-то помощь, то домыслы о ее скрытых мотивах сводили на нет всю ее пользу для установления дружбы между народами. Подобное национальное разгораживание в борьбе с вирусом вынуждает европейские элиты признать то, что они отвергали десятилетиями: основным кирпичиком мирового сообщества остается нация”, – рассуждает эксперт.

“(…) Третьим показателем является кристаллизация геополитической напряженности между Китаем и Западом, формирующей контуры новой холодной войны, которой придает структуру ось Китай-США. Мир, лишенный идеологического антагонизма, возникшего в результате распада СССР, восстановил цивилизационные расколы в многополярном мире, в котором доминируют Соединенные Штаты. Подчеркнутая нынешним кризисом новизна заключается в растущем влиянии Китая как единственного “соперника”, обладающим как способностью, так и готовностью свергнуть Соединенные Штаты и Запад в широком смысле этого слова с их места мирового лидера”, – считает д’Аржансон.

“(…) Взгляд на карту глобальных экономических потоков показывает, что Европа, будучи далеко не периферийной, сегодня стала буферной зоной для конфронтации между Китаем и США,- говорится в статье. – (…) Что может и что должна сделать Европа в этой новой конфигурации, чтобы сохранить контроль над своей судьбой? Срочными и решающими мне представляются три действия. Во-первых, необходимо переориентировать Европу на ее внутренний рынок. (…) Второе действие касается контроля над физическими границами, и кризис только что показал, что это вполне достижимо”.

“(…) Третье действие состоит в том, чтобы на более сбалансированной основе снова укрепить Западный блок с Соединенными Штатами, но так, чтобы он не был направлен против России, – утверждает д’Аржансон. – Мир никогда не был возможен без четкого осознания баланса сил на международной арене и стремления с ними примириться. Ослабеть – значит подтолкнуть противника к удару. Запад сегодня разделен больше, чем когда-либо, что является его главной слабостью. Существует цивилизационная ставка, которая неправильно воспринимается Европой и Соединенными Штатами, в то время как она, как это ни парадоксально, хорошо понимается их соперниками. Мяч, конечно, находится на поле Соединенных Штатов, чье отношение к Европе как к ступеньке на пути Империи, предназначенной для поглощения русских и ближневосточных атак, может быть оправдано, если считать, что они являются единственной сверхдержавой. Но, как и в случае с Римской империей, распадение на составные части может предвещать лишь падение самой Империи”.